Коротко поприветствовав Вонифантия, ребята вернулись к уборке. От нечего делать Бургомистров начал наматывать круги вдоль гостиной и, делая задумчивые остановки около каждого мало-мальски интересного предмета интерьера, что-то записывать в потрепанный блокнот, который вместе с мизеткой и говорящим21 словариком латинского языка, подаренным дедушкой Феофаном на девятый День рождения, всегда носил с собой. Час спустя, повинуясь мимолетному порыву, Бургомистров повернулся в сторону камина и заметил надпись на его внутренней стенке, которую зола почему-то не коснулась. Надпись гласила: «Огонь горит». Хотя она была не слишком содержательной для людей, не увлекающихся шпионскими фильмами, Вонифантий по привычке решил ее записать. Затем, не закрывая блокнот, он бегло осмотрел комнату и остановил взгляд на дверной ручке, покрытой ржавчиной, на которой, по его мнению, можно было что-то обнаружить. И точно, в одном еле заметном изгибе ручки, до которого ржавчина почему-то тоже не добралась, обнаружилась неаккуратно, словно в спешке, выцарапанная гвоздем надпись: «Дух поможет». «Интересно, что это за дух?» – подумал он и переключил взгляд на витражное окно. Одним из героев сцены, изображенной на окне, был поджарый юноша, одетый в темно-зеленую мантию. Юноша был чем-то похож на Феликса. Но наш первооткрыватель не придал этому значения. В данный момент его больше интересовал длиннющий свиток, волочащийся по земле, в руках юноши. Блондин ставил точку после двух красиво выведенных строк на латинском языке. Бургомистров нащупал в кармане небольшой сверток, завернутый в шелк, открыл словарик и приступил к переводу. В итоге получилось: «Лишь дух отважный дружбы искоренит завесу зла». На этом изучение окна не закончилось. В самом его центре верхом на коне остановилась застигнутая художником в полускачке невысокая девушка с приятными чертами округлого лица. Цвет волос и одеяние рассмотреть было невозможно, потому что девушка была со всех сторон облачена ярким светом, и сама как будто бы светилась изнутри. В руках она держала ослепительной красоты меч. Он сверкал как солнце в ясную погоду и словно только что вышел из-под умелой руки небесного кузнеца Гефеста. Присмотревшись, Вонифантий заметил на голове у девушки золотой венок-надпись из множества закорючек. Но смог разобрать только начало фразы: «Ejus pater est ventus, ejus mater est terra, ejus…»22. Лицо незнакомки на коне кого-то очень сильно ему напоминало, но он не мог понять, кого именно.
Пока Вонифантий предавался размышлениям, гостиная успела приобрести четкие очертания. Она оказалась небольшой по сравнению с другими помещениями башни, круглой и уютной. Площадь, при ближайшем рассмотрении, составляла не менее сорока трех квадратных метров. Для размеров среднестатистических городских квартир – баснословные хоромы.
На покрытых пылью и паутиной всего пару часов назад стенах читались причудливые руны, выведенные золотом; описывали события давно минувших дней фрагменты из легенд. Купол потолка украшала панорама солнечной системы, в которой каждая по своей оси вращались нарисованные планеты. Пол, словно большой плакат, от края до края заполонили строгие ряды рун, а в центре образовывали огромный циферблат римские цифры от I до XII.
Яркие кресла и диваны, необычной формы пуфики, подушки самых неожиданных расцветок и диковинная отделка помещения – все напоминало инсталляцию при музее современного искусства.
В этот момент, о чем-то оживленно беседуя, в комнату вошли Рина, Алиса и Изольда. Их лица были настолько счастливыми, что даже Данила подумал, что в жизни есть что-то хорошее.
– Вы как медные пятаки сияете! Что вас так обрадовало? – с интересом спросила Анфиса.
– Мы только что говорили с самим Темиром Боголюбским! – радостно оповестила Рина, после чего Аверьян поморщился, будто лимон проглотил.
– А еще нам Улль сказал, что завтра пройдут первые соревнования! – перебила ее Алиса.
– И новость на десерт – скоро приезжает Тимьян! – с восторгом сказала Изольда.
– Только его тут не хватало, – заметил Аверьян.
– Как будто ты не знал, что он приедет, – ухмыльнулся Феликс. – Лучший игрок сборной антов и сидит дома во время Велесовых игр!
– Покажи мне статью в Конституции, которая запрещает мечтать, – парировал Аверьян.
– Слушайте, народ, а давайте «свечу» устроим! – перевел тему разговора Вася.
– Это как? – искренне удивилась Алиса.
– Так обычно в летних лагерях делают, – попытался объяснить Панин.
– Ты тоже уже успел побывать в трудовом лагере? А за что? – теперь настала очередь Рины удивляться.
– Да, нет же. Я про обычные детские лагеря у моря или на природе. Мы там отдыхаем с вожатыми и воспитателями. Для нас всякие мероприятия проводят. Дискотеки, кино, песни под гитару, новые друзья. Живем в комнатах по несколько человек, – в двух словах обрисовал Вася.
– Звучит неплохо, – сказал Феликс. – У нас такие не строят. Хотя, может, в ИМО и строят, но нам точно там не побывать, – грустно вздохнул он.
– Так вот. Там проводят в начале смены «свечу». Садится в круг отряд, зажигают свечу и начинают по кругу ее передавать. Каждый, у кого окажется свеча, рассказывает немного о себе: как зовут, чем увлекается – в общем, буквально пару слов.
– А я тоже так делала, когда к одному астраханскому гуру на осенние каникулы ездила. Только мы там учились астральному этикету. Но суть та же, – загорелась энтузиазмом Алиса.
– Так чего мы ждем? Давайте попробуем! – воскликнул Аверьян.
– Нет, сначала надо найти какой-нибудь стол, а то немодно как-то, – возразила Ульяна. – Тем более пол каменный – можно простудиться!
– Вот привереда!
– Пожалуй, она права, – мягко и слегка медлительно произнесла Изольда. – Стоит сдвинуть диваны и кресла и устроиться на них, а еще – лучше взять в прокат с какого-нибудь склада стульчиков.
– Так пойдет? – осведомился Несчастный, движением руки вытягивая из каменного пола крепкие, обитые велюром стулья.
– Где ты так научился? – спросил пораженный Аверьян.
– Где-то научился, – ответил загадочно Смерт, садясь рядом с Васей.
– А где мы свечу возьмем? – спросил Рим, когда все расселись.
– У меня есть, – сказала Алиса, доставая из кармана маленькую свечку с ракушками на дне и произнося тихое шипящее заклинание, после которого в середине свечки затлел маленький огонек.
– Ой, мне прямо не терпится! – воодушевленно заерзала на стуле Рина. – Можно, я первая?
– Начинай, – дал добро Феликс, после чего Парижская буквально выхватила из рук Встранечудесниковой свечку и начала рассказ.
– Я – Рина Парижская. Мой брат Рим работает в секретном отделе Магистериума. В прошлом году я стала лауреатом премии Ларошфуко в области Практической магии, – ни без гордости поделилась Рина и, довольная, вернула свечу Алисе.
– Всем привет! Меня зовут Алиса Встранечудесникова. Я умею играть на лютне. Моего двоюродного брата зовут Смерт Несчастный, – Вася с Фисой в изумлении переглянулись. Я верю в греческую мифологию и преуспела в запрещенной силе мысли – если нужен будет приворот или сглаз – обращайтесь, – Фисе показалось, что когда Алиса передавала свечку Ульяне, на лице Юноны отразилось желание воспользоваться услугами Алисы.
– Я Ульяна Шумкова. Я модель, – на этом «выступление» закончилось, и Уля собралась уже передать свечку сидящей дальше Юноне, но Вася ее остановил.
– И это все? А что-нибудь еще можешь о себе рассказать?
– Я модель.
– Это мы уже поняли. А что-нибудь еще?
– Я модель!
– А про семью или про друзей? Увлечения у тебя есть?
– Зачем? Все есть в астрале. Захотите – прочитаете, – не выдержала Уля.
– Ладно, давайте дальше, – сдался Панин, и Шумкова отдала свечу Авоськиной.
– Я Юнона Авоськина. Я люблю готовить и вязать беретики, мое коронное блюдо – борщ, а любимый цвет – розовый. У меня есть мечта, знаете, как в кино: меня кто-нибудь украдет, но приедет прекрасный принц, спасет меня, и мы будем жить долго и счастливо, – обведя мечтательным взглядом присутствующих, поделилась сокровенным Юнона.
– Юноночка, дорогуша, – вернул Авоськину в реальность Вася. – Жизнь это не кино.
– Но почему? – искренне удивилась Юнона. – Разве в обычной жизни не может быть также красиво, как в фильмах? Мы же волшебники! Значит, можем сделать реальность кинематографичной.
– Я однажды записал умную мысль об этом, – сказал Вонифантий, листая блокнот. – Кажется, здесь, – он остановил взгляд на одной из страниц. – Каждое совершенное нами волшебство несет в себе необратимые последствия для будущего. И нередко, изменив свою судьбу, мы меняем судьбы тех, кто нас окружает, и чаще не в лучшую сторону. На каждое добро возвращается столько же зла, а на каждую мечту есть свой кошмар…
